За спиной воцарилось молчание. Изумленное. По настоящему испуганное.

— Марин… Ты что… думаешь, это…Я?

Она обернулась, всматриваясь в его лицо, мучительно ища ответа на терзавшие ее сомнения.

Не обращая внимания на ее взгляд, он забормотал, лихорадочно, словно в бреду:

— Конечно, все логично. Ты знаешь, что я профессионал, а этого… как ты там его зовешь… убил специалист. Я свидетеля прятал, я же ходил к нему перед нашим отлетом, и о его смерти ты узнаешь от меня.

Марина вздрогнула, так точно он озвучил ее мысли.

— Я все время рядом с тобой, мне известны все твои планы, вокруг тебя постоянно крутятся мои люди… Я дежурил у тебя под балконом, когда в дом ломились убийцы. — Кирилл покивал, словно сам соглашаясь с ее подозрениями. Вытащил из пиджака мешочек с драгоценностями, подал ей. Тщательно застегнул рубашку, натянул пиджак, — Мне уйти? — не сомневаясь в ее ответе, шагнул к выходу.

— Нет, — коротко бросила она.

Он остановился, глянул на нее через плечо, не веря своим ушам.

— Ты дважды спасал нам с Сашкой жизнь, — медленно, словно раздумывая, взвешивая его поступки на невидимых весах, начала Марина, — Ты использовал свои связи, лез вместе со мной к мафии в зубы, заботился о нас, трепал нервы и вообще был заботливой бабушкой. Если бы не ты… Я бы не справилась и Сашка бы уже давно погиб, — она на мгновение зажмурилась, испугавшись нарисованной воображением картины, — И еще… Хоть ты и поганый кагебэшный врун со штампом в паспорте, но ведь то, что у нас с тобой… Ведь не просто так, не случайное приключение?…

Она помолчала.

— Если бы я была одна… Если бы только ты и я… Я никогда, слышишь, никогда не стала бы подозревать тебя. Потому что, если ты все время притворялся, если ты предавал нас все время… За деньги… Ради какой-то сраной компании… — голос ее пресекся, — Это так больно… Так больно, что и умереть не страшно.

Кирилл протянул к ней руки.

— Мариш… Я… честно… нет…

Резко вскинув ладонь, она запретила ему приближаться.

— Но я не одна. Я отвечаю за Сашку. Я, конечно, ему не мать, а только тетка, но только я могу защитить его! Если я сглуплю, если я ошибусь, если я променяю свои чувства на его безопасность, с ним может случиться… страшное.

— Значит, мне все таки уходить? — безнадежно вздохнул Кирилл.

— Нет, — почти закричала она, — Ты не можешь уйти. Потому что какой бы крутой я себя не считала, я знаю — я слабее их! Этих… которые к ребенку подбираются. Мне нужна твоя помощь! Без тебя мне не справиться!

— Чего же ты хочешь, сумасшедшая ты женщина!?

— Я хочу… Я хочу, чтобы ты помог мне довезти ребенка и драгоценности до дома в целости и сохранности. Я слабая и глупая журналистка, а ты сильный и умный спецагент…

— Я тебе уже говорил, спецагенты — в американском кино…

— Не перебивай! Я хочу, чтобы ты делал все так, как я тебе скажу, а скажу я тебе очень мало! Хочу, чтобы ты слепо выполнил мой план, точнее, его часть! Не зная и не спрашивая, что я задумала! Чтобы если ты — гад, ты не мог сделать нам ничего плохого! И чтобы ты был все время настороже, потому что если ты — хороший, ты единственный, кто сможет спасти нас, если я все сделаю неправильно!

В ошеломлении он плюхнулся на кровать, долго смотрел на Марину, а потом раздельно произнес:

— Ты сама хоть поняла, что сказала? Сплошные «если».

— Все просто, — пояснила она, — У меня есть план. Как безопасно вывезти Сашку и драгоценности. Но тебе я его не расскажу.

— Потому что у меня документов нету, — Кирилл машинально процитировал почтальона Печкина.

— Документов у тебя, как раз, чересчур много. Я расскажу тебе только твою задачу, и ничего больше, а в остальном придется положиться на меня. Но ты должен все время быть настороже, на случай если я дура и выдумала несусветную глупость. Если все пойдет наперекосяк, ты вмешаешься и нас спасешь.

— Ну ты, барыня, и задачи ставишь, — покрутил головой Кирилл, — Поедь туда, не знаю куда, сделай то, не знаю, что.

— По другому не пойдет, — решительно заявила Марина, — Полностью доверять тебе я не имею права, у меня ребенок на руках. Я ему ма…, то есть, тетка.

В замке заскрежетал ключ и прихожая наполнилась веселым галдежем голосов. Громче всех раздавались Сашкины вопли: нечленораздельные, но счастливые.

Через два часа, нагруженный чемоданами, плотным обедом и кучей добрых пожеланий Кирилл отправился, оставляя Марину и Сашку трепетно прощаться с Катькой и ее семейством. Выходя, он недовольно буркнул:

— Все же твое решение нелогично. Если подозрения возникли, надо немедленно отрываться от сомнительного спутника. Аксиома.

— Мы люди простые, шпионских академий не кончали, — пожала плечами Марина, — Ты же сам сказал, что женщины создания нелогичные, в голове одни эмоции. Вот чем есть, тем и думаем.

Глава 28

Кирилл протянул билеты проводнику, подсадил свою спутницу в вагон, забросил следом багаж. Торчащий из-под плохо застегнутой молнии хвост динозавра проехался по полу. Некрасиво бросать даму с тяжеленным чемоданом, но лучше ему сейчас за ней не ходить, пусть побудет одна.

В окошке купе мелькнула Маринина светлая шубка. Шторки задернулись. Переодевается, наверное.

Что ж, до Будапешта проскочили. Даже если противник их уже выследил, никаких действий предпринимать не стал. Хотя так и предполагалось. Только полный псих рискнет напасть в маленькой законопослушной Австрии, в уютном, будто игрушечном поезде с сидячими местами, где пассажиры общительны, проводники заботливы, таможенники не придирчивы, зато полицейские цепки.

Опасность начнется сейчас, в стандартном отечественном купейном вагоне. Понимает ли это Марина? Марина — с ее засекреченным планом, о котором ничего не известно, и против которого ничего нельзя предпринять. Дилетантизм и идиотская фантазия непрофессионалов — убийственное оружие! Впрочем, не стоит нервничать. Ставки сделаны, игра началась и изменить уже ничего нельзя. Немного фатализма, сэр, немного спокойствия обреченности. В окошке поезда мелькнула детская мордочка, маленькая ручка приветливо помахала. Кирилл вымученно улыбнулся в ответ.

Следовало успокоиться, расслабиться, но получалось плохо. Совсем не получалось. Тревога старательно выедала душу, слышно было как чавкает, зараза!

Он внимательно оглядел перрон. Вокзал заполняла привычная толпа. Не слишком состоятельные бизнесмены, похожие на двуликих Янусов от раздирающих их противоположных чувств. С одной стороны, гордостью за собственную крутость (в Новый год по заграницам!), с другой, слезная жалостью к своему кошельку (однако же встало удовольствие в копеечку!). Мимо раздраженных бизнесменов шествовали утомленные, но довольные девицы. Для них последняя неделя выдалась тяжкой, зато финансовый результат выше всяких похвал.

Среди благополучно отдохнувших и отработавших мелькали деловитые фигуры челноков. Видать, ребята нацелились на после-праздничные распродажи. Кирилл засмотрелся на густо намакияженную блондинку в пуховике настолько алом, что хотелось зажмуриться. Из-под распахнутой куртки выглядывал свитер, от низа до ворота расшитый разноцветными блестящими камушками. Блондинка хлопотливо волокла по перрону здоровенные плексигласовые сумки и зорко поглядывала по сторонам, как бы кто не покусился на ее бесценный товар.

Кирилл заскочил в тамбур, прошел по коридору международного вагона, отличавшегося от самого обычного купейного, пожалуй, только чистотой. Вошел в купе. Она сидела у окна, внимательно и настороженно изучая перрон, смахивала с глаз мешающую русую челку.

— Будем только мы, я выкупил все места, — суховато сообщил он.

Она лишь молча кивнула. Кирилл вытащил из сумки книгу и прилег, невидящими глазами уставившись в страницу.

Разбитная проводница заскочила в купе, одним движением могучего бедра подвинула Маринину сумку:

— Билетики, пожалуйста! Вам белье какое, простое или альтернативное?